Анюйский хребет пройден - в неизведанные края.
Анюйский хребет пройден
Ты идешь на юг. В тучах перевал.
Лес лежит внизу, кончилась трава.
Только скаты скал, только снег и лед.
Наши соседи, чукча Эттувий со своими товарищами по стойбищу, сегодня откочевали на запад, вдоль предгорий хребта. Мимо нас потянулись связки нарт с детьми, а потом пастух прогнал несколько десятков оленей - весь мясной и транспортный фонд этого бедного стойбища. Мужчины, конечно, проехали вперед на легких нартах и остановились на несколько минут возле наших аэросаней.
Пора и нам двигаться на запад. Вместо того чтобы возвращаться опять в Чаун через громадную Чаунскую равнину, мы проедем вдоль подножия Анюйского хребта и выберем новое место для базы в верховьях Лелювеем - большой реки, истоки которой прорезают хребет до самого водораздела (нижнее течение ее мы пересекали недавно на оленях).
Аэросани все больше радуют нас. Они двигаются так быстро и легко, что кажется, нет уже для них непреодолимых препятствий. Снежные поля мчатся навстречу и уходят назад. Поднимаемся все выше, на пологие склоны холмов; сзади остается ровный след - три колеи или,
вернее, лыжни, и по ним весело стремится вторая машина. Я впереди, на «флагманской» - на малых санях. Они легче и прокладывают путь. К западу снег становится глубже, ход замедляется, мотор начинает перегреваться. Но вот мы спускаемся в долину Лелювеем. Река глубоко заходит в хребет, громадная треугольная впадина замещает здесь предгорья и подходит вплотную к высоким горам. Множество притоков Лелювеем, выходящих из хребта, пересекает равнину. Надо выбрать базу в вершине этого треугольника, чтобы от нее можно было проникнуть в любую долину.
Здесь трудно найти место, одновременно удовлетворяющее требованиям астрономии и нашей печки: кусты расположены посреди долины, а приметные холмы - на краю ее, в двух километрах от кустов. Но без печки обойтись невозможно, и приходится стать у кустов. Ковтун определит пункт внизу, а потом путем засечек с базиса привяжет его к вершинам холмов.
Запас бензина позволяет нам сделать еще одну поездку, и назавтра большие сани выходят на юго-запад.
На этот раз у нас честолюбивая надежда - перевалить через Анюйский хребет, и мы взяли возможно больше бензина. Денисов ворчит: перегруженные сани могут не вылезти из глубокого снега, мотор не вытянет. Вопрос о том, чьи сани нагружены больше, дебатируется всегда с большой страстностью, каждый водитель заботится, чтобы его сани шли легче. И я помню, как однажды одна легкая оленья шкура, которую я хотел переложить на другие сани, вызвала целую трагическую сцену.
По мере того как мы идем вверх по реке Яракваам, левому притоку Лелювеем, глубина снега увеличивается. Здесь, в этой предгорной впадине, ветер ослабевает и снег лежит толстым и рыхлым слоем. Мы попадаем в заросли кустов, и сани идут с мучительной медленностью. У меня душа уходит в пятки - сейчас остановимся совсем, и мои спутники будут ругать меня за лишний бензин, за двухнедельный запас продовольствия, который по моему требованию всегда идет с нами. Но, вняв проклятиям Денисова, мотор тянет добросовестно, и наконец мы вылезаем из этого рыхлого месива на пологий склон, где снег крепче.
Впереди улепетывает в гору какой-то черный зверь. Это росомаха. Следы ее часто попадаются нам в горах - растопыренные лапы с крепкими страшными когтями. Охотники говорят, что она в ярости иногда набрасывается на человека и может нанести ему тяжелые раны. Эта росомаха, кажется, не имеет никакого желания встречаться с нами, а особенно с аэросанями.
Росомаха высоко ценится жителями Северо-Востока. Ее черный крепкий мех идет на опушку одежды. Когда русские пришли в Якутскую и Чукотскую «землицы» и набросились на соболиные шкурки, местные жители очень удивлялись: мех соболя слаб и не стоек. Чукчи и эвенки считали, что росомаха гораздо ценнее и выгоднее для одежды.
У гор Иоанай на западной окраине впадины мы стали на ночлег. Со склона этих гор открывается великолепный вид на Анюйский хребет. Он круто обрывается к равнине, белые склоны сразу вздымаются кверху, увенчанные черными поясами скал.
Узкие глубокие долины прорезают эти горы. По какой из них направиться в хребет? Какая из них приведет нас к легко преодолимому перевалу? Ведь аэросани не могут взбираться на крутые склоны.
Мне кажется, что крайняя, западная долина - самая удобная. Ее разрез широк, и оттуда выходит большая река. Плоское дно заманчиво - как широкая дорога скрывается долина за изгибом гор. И мы на следующий день направляемся по этой долине.
Направо, вдоль фронта хребта, уходит другая долина, и в ней две яранги. Мы уже стали настоящими чукчами - нам хочется подъехать к ярангам и узнать «пыныль», поесть мороженого мяса или костного мозга. Но мы сделаем это потом. А пока в горы. Вход в хребет суров и неприютен. Отсюда, из ущелья, вырываются сильные ветры - вся поверхность долины в крепких застругах. По бокам громадные морены прежних ледников; стесненное между ними русло покрыто от борта до борта наледью. Сани осторожно переходят через окраину хребта.
После легкого завтрака мы отправляемся в разные стороны: Ковтун на соседнюю гору, а мы с Денисовым вдоль хребта на запад, заодно зайдем к чукчам и расспросим о дороге через хребет.
Мы видим, как Ковтун поднимается на склон горы. Его черная фигурка с рюкзаком за спиной и лыжной палкой ползет по снежным буграм. И спустя немного времени я со сжавшимся сердцем вижу, что эта черная точка вползает на белое ребро главной горы. Когда мы обсуждали план его экскурсии, я имел в виду соседнюю широкую гриву с пологим подъемом. Но его привлекла эта более высокая трехгранная вершина, откуда открывается более широкий вид. Он должен будет забраться по ее уклону и крутому ребру в своих скользких меховых сапогах. Но теперь ничего не поделаешь - догнать его нельзя, кричать бесполезно. Остается издали следить, не поскользнется ли он и не полетит ли маленькой лавиной по правому или левому скату.
Мы продолжаем наш путь. На поверхности морен вдалеке появляются черные силуэты - три нарты едут от яранг. Мы поворачиваем им наперерез, и, когда нарты приближаются настолько, что можно видеть лица, крик изумления вырывается из наших уст. Конечно, чукотский крик изумления - «какуме» (или сокращенно «каку-ка-ку») - это восклицание в большом ходу у чукчей.
На задней нарте - Ионле, сам своей персоной. Здесь, на Яраквааме, куда он ни за что не хотел нас везти, потому что здесь, по его словам, лежит непроходимый глубокий снег! И вот всего двенадцать дней спустя он уже пришел сюда из Чауна со своим караваном. А кругом на склонах гор ходят его олени, все его громадное стадо. В это место, где, как он говорил на совещании, нет корма, он пригнал всех своих оленей и собирается здесь стоять все лето.
Но Ионле ничуть не смущен этой встречей. Он весел, как всегда, и рад нас видеть. Он, оказывается, ехал к аэросаням показать своей первой жене «колё-оргоор». Жена его, Чаайкай, - единственная действительно хорошенькая с европейской точки зрения чукчанка, которую я встретил. Керкер, конечно, темный, из хороших мехов, не портит ее фигурку, а круглое личико кокетливо улыбается из мехов.
Ионле охотно рассказывает мне о дороге через хребет: надо идти вверх по долине, и когда река вильнет в боковое узкое ущелье, то следовать все прямо через широкую седловину, и мы попадем в бассейн Малого Анюя, к озеру Илирнейгытхын и увидим настоящий лес. Ионле даже предлагает свои услуги - поехать вместе с нами проводником или свозить на легковой нарте к соседним верховьям реки Раучуван.
Я рассказываю ему новости - о том, где стоит Теркенто, куда кочует Эттувий, и получаю высокое одобрение: «Ты хорошо умеешь передавать пыныль». Чувствую себя польщенным: ведь не так просто овладеть этим искусством.
Здесь мы разделяемся: Денисов садится на переднюю нарту, к работнику Ионле, и уезжает угощать гостей и показывать им аэросани, а я иду дальше на запад. Скоро я встречаю и оленей Ионле. Не обращая на меня никакого внимания, крепкие, большие олени бродят по склонам холмов, копытят снег, фыркают, дерутся.
А на высоком холме стоит яранга; здесь живет мать самого Ионле, которой в его частые отсутствия поручается стадо.
В то время как середняки и бедняки к весне выходят на окраину гор и потом кочуют к морю, чтобы охотой на морского зверя и рыбной ловлей немного увеличить свои продовольственные запасы, богачи вроде Теркенто и Ионле уходят к высоким горам.
Здесь летом меньше комаров, корм хороший, и стада проводят все лето почти на одном месте. Чукчи не умеют возить грузы вьюком на оленях, считают это грехом и таскают грузы на плечах. Поэтому их кочевки летом очень ограничены.
Из яранги подымается дым, мне хочется пить, и меня очень тянет зайти туда, снять лыжи, сесть скрестив ноги на «постель» и тянуть густой чай из блюдечка, закусывая мороженым мясом и рассказывая «пыныль». И право, с трудом удается убедить себя, что надо идти к утесам и собирать образцы.
Возвращаюсь к палатке поздно. Уже темнеет. Ковтуна нет. На склоне горы его также не видно. Надо ли идти его искать или ждать утра? Ночи еще недостаточно светлы для поисков.
Только когда в ущелье уже совсем сгустился вечерний сумрак, показался вдалеке Ковтун. Я рад его приходу, но вместе с тем начинаю его журить: зачем так рисковать, когда можно было подняться на эту же гору кругом, через плоскую гриву. Ковтун и сам не хотел бы повторять этого восхождения: снег был так крепко убит ветром и такой скользкий, что ему пришлось ползти и цепляться голыми руками. Все ногти у него ободраны. А отступление было невозможно - спускаться вниз еще хуже. Так, отчаиваясь не раз в успехе, он дополз до вершины. К счастью, южный склон горы уже частью оттаял, обнажились осыпи, и можно было спуститься в долину Яракваам.
Следующий день был также посвящен экскурсиям. К вечеру приехал Ионле и привез заказанного ему оленя (нам нужно мясо для нас и в Чаун для нашей базы). Цена мяса у Ионле гораздо выше, чем у Теркенто. А привезенный олень, как это ни странно, не содержит некоторых существенных частей - например, у него только по три ребра с каждой стороны. Сразу видно, что Ионле человек хозяйственный.
Ущелье Яракваам вверх от первой наледи очень мрачно. Над черными осыпями и белыми скатами тянутся черные обрывы утесов. Ущелье, похожее на узкий коридор, постепенно загибается направо. Дно его покрыто крепкими застругами, а там, где морены стесняют русло, появляются наледи. Аэросани лезут все выше и выше; последняя наша стоянка была на высоте 600 метров над уровнем моря, а теперь мы забрались, наверно, еще метров на двести.
Снег истоптан оленями: сюда также заходили стада Ионле, так что сказка о непроходимости Яракваам, рассказанная нам на совещании у Ионле, становится еще смешнее.
Долина поворачивает к югу. Хотя речка уходит в узкое боковое ущелье, но на юг по-прежнему идет широкая ледниковая долина. Мы поднимаемся по ее полого-волнистому дну; подъем не очень крут, и сани легко берут его. Вот перевал - плоская седловина на высоте 900 метров над морем.
Мы победили, мы перевалили на юг, в лесную страну, в обетованную страну Анюев! Даже «местное население» радостно приветствует нас: возле самых саней вылезает из норки суслик и с любопытством глазеет на нас. Он стоит прямо, как столбик, и с забавным писком быстро поворачивает туловище направо и налево и взмахивает лапками. Денисов в изумлении останавливает сани, и мы смотрим некоторое время друг на дружку, пока наконец моя попытка достать фотоаппарат не пугает зверька, и он, пискнув, прячется в снег.
Спуск на юг круче. Долинка быстро выходит в главную, большую долину, которая идет широким раструбом на юг, к окраине хребта. Кусты здесь появляются вскоре после перевала - сразу видно, что мы попали в благодатную южную страну. А вдоль кустов у подножия склона идет тропинка с большими следами, похожими на человечьи. Но это ходили не дикие индейцы, а всего лишь бурые медведи. На северном склоне они еще спят, а здесь уже проснулись, гуляют и высматривают сонных куропаток.
После ночевки у первых кустов мы передвинулись до окраины хребта: нам нужно было дойти до озера Илирнейгытхын и этим маршрутом связаться со съемкой экспедиции геолога В. А. Вакара, работавшей в соседнем к западу районе.
Мы останавливаемся там, где кончаются высокие горы и начинается тянущееся к югу плато. Взобравшись на гору, я увидал, что южнее вся долина занята странным, длинным озером с изрезанными извилистыми берегами, с несколькими островами. Нижний конец озера перегорожен множеством (не менее десятка) поперечных валов.
Двадцать или тридцать тысяч лет назад по долине спускался громадный ледник, который здесь кончался и таял. Эти валы - его конечные морены, образовавшиеся из каменного материала, который ледник тащил на своей поверхности.
По обоим склонам лежат боковые морены - груды камней, вытаявшие с краев ледника. А острова на озере также морены, но срединные, образовавшиеся при слиянии двух ледников из их боковых морен. Поэтому озеро такое беспорядочное, как будто кто нес в решете землю и просыпал в разных местах. Но это еще не Илирнейгытхын (озеро с островом), а озеро Тытыль; с горы видно километрах в двадцати другое озеро, в лесу. Да, в настоящем темном лесу. Очень бы хотелось добраться до этого леса, вытопить печку настоящей сухостойной лиственницей, но у нас бензин на исходе, и надо поворачивать назад.
Обратный путь мы совершаем в один день. Аэросани бойко взбираются в гору, и только на самом последнем крутом подъеме перед перевалом кажется, что машина сейчас станет. Но ничего - она тихонько вползает на перевал. Отсюда уже легко, даже дует попутная пурга, обдирающая снег с морен. На стоянке возле яранг Ионле мы забираем мешок с мясом, который оставили, уезжая на перевал. Возле него мы устроили чучело с гремящей на ветру коробкой от консервов, чтобы отпугивать росомах.
На пути к базе надо еще осмотреть длинный ряд утесов в долине Лелювеем. Пока я хожу вдоль скал и изучаю слои песчаников и сланцев (а также заодно и следы пиршества какой-то лисицы или песца: хорошо видно, как она подкралась к спящей куропатке и растерзала ее в клочья), Ковтун взбирается на гору, чтобы взять засечки.
Мотор начинает стынуть, мы с Денисовым заводим его и прогреваем; шум вызывает обратно Ковтуна. На гору он поднимался без лыж по крутому крепкому склону, а теперь спустился на подветренный склон, где снег доходит ему до пояса. Все медленнее и медленнее двигается он, судорожно прыгая в глубоком снегу. Мы теряем уже надежду, что он доберется до нас; надо послать спасательную экспедицию. Аэросани делают круг, проходят возле Ковтуна, но он уже выбился из сил и не может вскочить в них на ходу. А мы не можем остановиться в таком рыхлом снегу: потом придется долго раскачивать сани. Денисов делает второй круг и останавливается на накатанной санями лыжне. Ковтун влезает усталый и мокрый.
На базе Яцыно встречает нас с восторгом: уже пять дней, как он сидит один в палатке. Охота на куропаток и зайцев надоела, другое занятие - строить опознавательный знак, пирамиду из камней на холме для привязки астропункта, - также приелось.
ЮЖНО-АНЮЙСКИЙ ХРЕБЕТ
хребет, Анюйский хребет, горный хребет на С.-В. Сибири, в междуречье рр. Большой и Малый Анюй (притоки р. Колымы), в Магаданской области РСФСР. Длина около 380 км. Высота до 1775 м (пик Советской Гвардии). Сложен верхнеюрскими и триасовыми песчаниками, сланцами, аргиллитами, прорванными гранитными интрузиями. Следы древнего оледенения. Склоны покрыты тундровой растительностью, по долинам рек редкостойные леса из лиственницы: на вершинах - каменистая горная тундра.
Большая советская энциклопедия, БСЭ. 2012
Смотрите еще толкования, синонимы, значения слова и что такое ЮЖНО-АНЮЙСКИЙ ХРЕБЕТ в русском языке в словарях, энциклопедиях и справочниках:
- ХРЕБЕТ в Иллюстрированной энциклопедии оружия:
— см. спинка … - ХРЕБЕТ в Справочнике Населённых пунктов и почтовых индексов России:
456383, Челябинской, … - ХРЕБЕТ в Кратком церковнославянском словаре:
- спина, тыл, зад, … - ХРЕБЕТ в Энциклопедическом словаре:
, -бта. м. I. Позвоночник, а также (прост.) спина. Гнуть (ломать) х. (перен.: тяжело работать; прост.). 2. Горная цепь. Гребень, … - ХРЕБЕТ в Большом российском энциклопедическом словаре:
ХРЕБ́ЕТ ГOРНЫЙ, положительная кр. форма рельефа суши, имеющая линейное простирание, чётко выраженные гребень и … - ХРЕБЕТ в Полной акцентуированной парадигме по Зализняку:
хребе"т, хребты", хребта", хребто"в, хребту", хребта"м, хребе"т, хребты", хребто"м, хребта"ми, хребте", … - ХРЕБЕТ в Популярном толково-энциклопедическом словаре русского языка:
-бт"а, м. 1) Позвоночник животного, рыбы. Хребет омуля. 2) прост. Позвоночник и спина человека. Каждая ветка обдавала нас, как из … - ХРЕБЕТ в Словаре для разгадывания и составления сканвордов.
- ХРЕБЕТ
Форма горного … - ХРЕБЕТ в Словаре для разгадывания и составления сканвордов:
Горный … - ХРЕБЕТ в Тезаурусе русской деловой лексики:
Syn: гребень, … - ХРЕБЕТ в Тезаурусе русского языка:
Syn: гребень, … - ХРЕБЕТ
см. … - ХРЕБЕТ в Словаре синонимов Абрамова:
см. возвышенность || дать … - ЮЖНО в словаре Синонимов русского языка.
- ХРЕБЕТ в словаре Синонимов русского языка:
горб, гряда, даба, дабан, даван, джебель, заалайский хребет, кряж, позвоночник, спина, сьерра, фасги, флиндерс, хребтина, цепь, … - ЮЖНО...
- ХРЕБЕТ в Новом толково-словообразовательном словаре русского языка Ефремовой:
1. м. 1) а) Позвоночник (у животных, рыб). б) Отличающаяся по цвету полоса вдоль позвоночника на шкуре животного. 2) разг.-сниж. … - ХРЕБЕТ в Полном орфографическом словаре русского языка:
хребет, … - ХРЕБЕТ в Орфографическом словаре:
хреб`ет, … - ХРЕБЕТ в Словаре русского языка Ожегова:
горная цепь Гребень, склон хребта. Уральский х. хребет! позвоночник Гнуть (ломать) х. (перен. : тяжело работать; прост.). хребет Non-st … - ХРЕБЕТ в Словаре Даля:
муж. спина, задняя поверхность туловища человека, верхняя у животного; продольная средина спины, от шеи до поясницы или крестца; | кости, … - ЮЖНО
(без удар.). Первая часть сложных слов в знач. южный, напр. южнокавказский, … - ХРЕБЕТ в Толковом словаре русского языка Ушакова:
(хребёт простореч.), хребта, м. 1. То же, что позвоночник. || перен. Спина (простореч.). Взвалить мешок на хребет. || перен. Спина … - ЮЖНО...
Начальная часть сложных слов, вносящая значение сл.: южный (южноафриканский, южнополярный и … - ХРЕБЕТ в Толковом словаре Ефремовой:
хребет 1. м. 1) а) Позвоночник (у животных, рыб). б) Отличающаяся по цвету полоса вдоль позвоночника на шкуре животного. 2) … - ЮЖНО...
Начальная часть сложных слов, вносящая значение слова: южный (южноафриканский, южнополярный и … - ХРЕБЕТ в Новом словаре русского языка Ефремовой:
I м. 1. Позвоночник (у животных, рыб). отт. Отличающаяся по цвету полоса вдоль позвоночника на шкуре животного. 2. разг.-сниж. то … - ЮЖНО...
Начальная часть сложных слов, вносящая значение сл.: южный (южноафрик"анский, южнопол"ярный и т.п.) … - ХРЕБЕТ в Большом современном толковом словаре русского языка:
I м. 1. Позвоночник (у животных, рыб) . 2. разг. Отличающаяся по цвету полоса вдоль позвоночника на шкуре … - ЮЖНО-САХАЛИНСКАЯ ЕПАРХИЯ в Православной энциклопедии Древо:
Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО". Южно-Сахалинская и Курильская епархия Русской Православной Церкви. Адрес: Россия, 693020, г. Южно-Сахалинск, ул. … - РОССИЯ, РАЗД. ЮЖНО-ВЕЛИКОРУССКОЕ НАРЕЧИЕ
Ржно-великорусское наречие обнимает современные губернии Рязанскую, Тамбовскую, Тульскую, Орловскую, Калужскую, некоторые части Смоленской, Курской и Черниговской; кроме того, южно-великорусские говоры, … - ЮЖНО-АФРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Республика, ЮАР (Republick van Suid-Afrika, Republic of South Africa). I. Общие сведения ЮАР - государство на крайнем юге Африки. Граничит … - ЮЖНО-РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА
I. Вступление. Это название употребляется здесь не в смысле географическом; оно применяется не к литературе (вернее — литературам) юга России, … - ЮЖНО-АФРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
так называлась по май 1902 г. нынешняя британская колония Трансвааль.География и статистика — см. Южная Африка.История. Территория, на которой впоследствии … - УРАЛЬСКИЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
составляющий условную границу между Европою и Азией, начинается у берегов Карского моря в широте 68°30" с. и отсюда тянется почти … - СТАНОВОЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
(Яблоновый тож) — система гор в Восточной Сибири, между 49° и 67° северной широты и 127° и 205° восточной долготы, … - ПРИМОРСКИЙ БАЙКАЛЬСКИЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
тянется вдоль северо-западного берега озера Байкал. Начинаясь с Торской котловины, в долине Иркута, эта горная цепь при истоке реки Ангары … - КАВКАЗСКИЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
Этим названием принято обозначать горную цепь, которая, пересекая весь Кавказский перешеек от Черного моря до Каспийского, в виде непрерывной огромной … - ЮЖНО-АФРИКАНСКАЯ РЕСПУБЛИКА
- так называлась по май 1902 г. нынешняя британская колония Трансвааль. География и статистика - см. Южная Африка. История. Территория, … - УРАЛЬСКИЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона.
- СТАНОВОЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
(Яблоновый тож) ? система гор в Восточной Сибири, между 49¦ и 67¦ северной широты и 127¦ и 205¦ восточной … - КАВКАЗСКИЙ ХРЕБЕТ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона:
? Этим названием принято обозначать горную цепь, которая, пересекая весь Кавказский перешеек от Черного моря до Каспийского, в виде непрерывной … - РОССИЯ, РАЗД. КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ ЗВУКОВ И ФОРМ РУССКОГО ЯЗЫКА в Краткой биографической энциклопедии:
Р течение многовекового существования русского языка его звуки и формы, его синтаксический строй и лексический состав подвергались значительному изменению. Проследить … - ЧУКОТСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
автономный округ, в составе Магаданской области РСФСР. Образован 10 декабря 1930. Расположен на крайнем С.-В. СССР. Занимает Чукотский полуостров, прилегающую … - СССР. ГЕОЛОГИЧЕСКОЕ СТРОЕНИЕ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
строение Крупнейшие элементы структуры земной коры на территории СССР: Восточно-Европейская и Сибирская платформы и разделяющие их складчатые геосинклинальные пояса - … - САХАЛИНСКАЯ ОБЛАСТЬ в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
область, в составе РСФСР. Образована 20 октября 1932, входила в Дальневосточный, а с 1938 в Хабаровский край, самостоятельная область со … - ОБЛАСТЬ (МЕСТНОСТЬ) в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
(от старослав. облада - владение), местность, земля, край; часть какой-либо территории (страны, государства, материка, земной суши и т.п.), выделяемая … - КОРЕЯ в Большой советской энциклопедии, БСЭ.
- АФРИКА (МАТЕРИК) в Большой советской энциклопедии, БСЭ:
I. Общие сведения Относительно происхождения слова "Африка" среди учёных существуют большие разногласия. Заслуживают внимания две гипотезы: одна из них объясняет … - УССУРИЙСКИЙ КРАЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона:
часть Приморской области между реками Уссури, Сунгачей, озером Ханка с одной стороны и берегом Татарского пролива и Сев.-Японского моря — …
Подъем в 8:00, умываемся, одеваемся и к девяти на аэродром. Сегодня у меня всё та же головная боль — заправка. Неужели опять вся эта тягомотина с нефтебазой и её директором единороссом? Но всё решается просто. Оказывается, вчера аэропорт был не в курсе, что у меня с ФКП «Аэропорты Севера» заключен договор, в том числе и на топливное обеспечение. Когда вчера мне говорили, что у аэропорта своего топлива нет, слегка лукавили. И вот теперь нас заправят именно эти аэропортовым топливом. Ну наконец-то, хоть раз повезло.
Нас приехал проводить и сделать несколько кадров у вертолёта вчерашний знакомый, зам. главного редактора газеты «Путь Развития» Ярошенко Алексей Петрович. И он нам сильно помог. Вчера вечером и сегодня утром мы безуспешно пытались дозвониться до главы администрации посёлка Русское Устье. Прилетать без предупреждения — это как приходить в гости без разрешения. Не красиво. Но телефон, который нам дали в администрации, не отвечал. Мобильная связь в Русском Устье не работает, а у нас был только домашний телефон. Алексей Петрович имел какие-то другие телефоны и сумел-таки найти главу посёлка, предупредив о нашем прилёте. Спасибо огромное!
Мы расплачиваемся за топливо и услуги. Залили 290 литров основного бака + 100 литров дополнительного. Путь до Черского (посёлок Нижнеколымск) вроде бы не столь дальний — около 600 км, но мы предварительно летим в село Русское Устье. Запускаемся, полетели. Путь до селения совсем не долгий и вскоре мы уже садимся за селом в точку, указанную GPS-навигатором. Глушимся, а уже видим, как в нашу сторону бежит человек. Вы не туда сели — вам на южную сторону, там у нас обозначена площадка и огни горят. Взлетаем, обходим посёлок — и правда, площадка с колдуном (ветроуказателем) и лампами по четырём сторонам.
Знакомимся, представляемся. Человек, бежавший к нашему вертолёту, и есть глава поселковой администрации — тот самый до которого мы не могли дозвониться. В конце концов его предупредили о нашем прилёте, и удивлён он не был. Сожалел только, что поздно предупредили, а то бы они подготовились получше. Но мы персоны простые — чего к нам готовиться? То ли дело неделю назад тут были гости! Алексей Васильевич Киселёв — так зовут нашего хозяина и гида рассказывает, что недавно прошло довольно громкое празднование 375-летие села. Сюда приезжали большие гости из Якутска, фольклёрные и танцевальные ансамбли, вот и сцена, где разворачивались торжества. Алексей Васильевич с улыбкой говорит, что селяне отсыпаются теперь после этого праздника. Ох и устали все от этой суеты и огромного числа приезжих.
Русское Устье — это ведь не просто посёлок. По преданиям жителей села, Русское Устье было основано в конце XVI века русскими поморами, выходцами из старых владений Новгорода Великого (предположительно около 1570 года), бежавшими от преследований опричников Ивана Грозного. Однако официальная летопись ведётся от первого упоминания о селе 1638 года, когда отряд тобольского казака Ивана Реброва открыл морской путь на Индигирку. Русское Устье — своеобразный заповедник старинной северо-русской культуры. Здесь вдали от торговых путей законсервировался северно-великорусский язык 16 века. Именно эти факты и влекли нас сюда.
Конечно, за последнее столетие, когда селом стали заниматься учёные-этнографы, а особенно за советское время, дух древней Руси выветрился. Пропал — вернее был сохранён лишь в книгах — диалект жителей села. Но такова жизнь. Вместе с тем, история Русского Устья никуда не делась, и мы хотели бы к ней прикоснуться. Проходим по небольшой деревне — тут сейчас живёт полторы сотни человек. Ничего примечательного внешне нет, деревня как деревня. Только удивительно, что стоит она уже почти 400 лет в этих богом забытых местах, недалеко от берега сурового Северного Ледовитого океана. Удивительно, что русские люди появились в этих местах еще до прихода сюда якутов — тут раньше жили только редкие роды эвенов и юкагиров. Удивительно, как вообще можно было во времена Ивана Грозного преодолевать огромные расстояния в этих неприветливых условиях, а потом еще и выживать, не имея нормального инструмента, будучи оторванными от всего мира.
Снимаем и делаем панораму возле памятника русским первопроходцам, воздвигнутого еще в советское время, когда праздновали 350-летие села. Алексей Васильевич рассказывает, что в основании памятника имеется капсула, которую надлежало вскрыть спустя 50 лет — в 2038 году. Вообще-то, русское Устье не обделено вниманием путешественников. Когда-то именно отсюда начал свой великий поход Семён Дежнёв, открывший край континента на востоке. Здесь, в Русском Устье, стоит памятник полярному летчику Отто Кальвицу, впервые прилетевшему сюда в 1929 году. Кстати, у этого памятника мы тоже сфотографировались — коллега ведь! Здесь провёл несколько месяцев и лечился известный путешественник на велосипеде Глеб Травин. Он остановился тут в 1931 году в ходе своего беспримерного путешествия вокруг СССР на велосипеде (да-да, он наш предтеча, пусть и на другом виде транспорта!).
Промёрзли основательно. Дует ветер с севера, на посёлок медленно надвигается туман. Влажно и холодно. Мы начали слегка дёргаться по поводу погоды — не накрыл бы… Заходим в тёплое помещение домика администрации. Вот так лето! Нас угощают горячим чаем и вкуснейшим малосолёным гольцом. Рыба свежая и нежная на вкус. Такая же, как была тогда, на мысе Саблера. Я полюбил её теперь. Алексей Васильевич делает нам неожиданные и оттого двойне приятные подарки — вручает книги известного краеведа Алексей Чикачёва. Я узнал об этом человеке и прочитал его повесть «На велосипеде по Арктике» еще года готовился к маршруту и изучал наследие Глеба Травина. Теперь нам вручают его внушительную книгу о Русском Устье, а Алексей Васильевич подписывает каждую индивидуально. Обязательно прочитаю по возвращении домой! Радушный хозяин поселка вручает нам подписанные книги, значки в честь празднования 375-летия села, а мы в ответ — наши сувениры и вымпелы.Мы фотографируемся на память.
Часа полтора пролетели незаметно. Туман с севера всё закрыл, но нам на юго-восток, а там более-менее свободно. Прощаемся с человеком, самим олицетворяющим историю, ведь его фамилия среди двух самых старинных фамилий, ведущих историю со времени основания села почти 4 столетия назад! Но у нас в планах еще одно небольшое дело. Здесь, в 40 километрах от Русского Устья, в месте, называемом Станчик имеется достопримечательность — единственная сохранившаяся церковь Русского Устья и самая северная в мире старинная русская православная церковь. Она была поставлена в XVIII веке в голой тундре, где до ближайшего строевого леса около 1000 километров.
Находим эту совсем небольшую покосившуюся церквушку. Садимся, вокруг болото, и мы в наших кроссовках тут же промокаем. Как спасают наш вертолёт «медвежьи лапы»! Они позволяют без опаски садиться на мягкие от мхов заболоченные участки, где голая лыжа ушла бы на полметра. Ходим вокруг, фотографируем. Смотрим — с другой стороны речки, от небольшой рыбацкой заимки к нам едет лодка-моторка. Подходит женщина зрелых лет, представляется Зоей. Видно, что она соскучилась по общению. Рассказывает, что живут они тут с мужем-рыбаком уже долгие годы. Муж лет 30 назад приехал сюда с Украины. Им нравится такая жизнь, спокойная и размеренная. Подняли двоих детей, которые давно выросли и работают в Якутске. Но они с мужем перебираться в город не хотят. Шумно, суетно. Им тут нравится. Летом ловят рыбу на реках, зимой перебираются ближе к морю (там, у Ледовитого океана теплей!) и рыбачат в озёрах. Мы рассказываем о нашей экспедиции. Заговорились… Но пора прощаться. Уже полдня прошло в наших путешествиях к Рускому Устью и сюда — на Станчик.
Взлетаем и сначала летим на юг. Надо выбраться из под низкого покрывала облаков, ложащихся туманом на землю ближе к морю. Потом постепенно отворачиваем на восток, к аэропорту Черский, у посёлка Нижнеколымск, где мы должны заправиться. Смотрю на топливомер — ого, сколько мы сожгли топлива! Вроде пролетели-то километров 150 всего. Однако летали мы довольно медленно, а для R66 чем быстрее, тем экономичней. Особенность газотурбинного двигателя в том, что в отличие от двигателя внутреннего сгорания, на малых режимах он потребляет почти столько же топлива, как и на больших. Разница в расходе топлива ну процентов 20 при разнице в режимах на 50%. Это означает, что лучше не летать медленно. Вся энергия уходит на бесполезное висение, а не на движение. Мы пролетели по расстоянию вроде бы немного, но сожгли уже полбака! С такими полётами мы, пожалуй, и до Черского не дотянем. Перекачиваем из дополнительного бака наш запас, и я продолжаю нервничать. Мы только начали полёт к месту назначения, еще километров 500 ходу, а бак уже неполный. Мы даже запрашиваем штаб, есть ли по пути аэродромы с топливом. Потом всерьёз начинаем думать, не лучше ли вернуться в Чокурдах для дозаправки. Но более тщательные прикидки показывают, что должны долететь. Хотя придется сжечь весь бак. Я злюсь на себя. Не летают так в Заполярье… А вдруг непогоду обходить? Вот так сядешь без топлива посреди тундры.. Это ведь не средняя полоса, где везде есть и люди, и кров, и пища. Тут единственное спасение — вертолёт. Мы нервозно шутим, сколько будет стоить бочка керосина, доставленная на Ми-8, а главное, сколько её ждать!
По пути мы встречаем очень интересные горные образования. Это скальные останцы выветривания, каменные столбы, как в Маньпупунёре. Но тут их несметное количество, сотни! Надо будет потом узнать, что это за такое место? Мы снимаем видео. Вот бы сесть и наделать интересных фотографий. Место удивительное! Но топлива в обрез, и я даже боюсь снизить скорость, чтобы не уменьшить нашу топливную эффективность. Летим еще час. Чёрт, на пути встают дождевые очаги. Этого я и боялся. Придётся их обходить и тратить на это драгоценные литр топлива.
Но очаги вроде бы небольшие, и мы вскоре обходим три или четыре, и вот уже на горизонте появилась яркая полоса — там хорошая погода! Летели всю дорогу при довольно низкой облачности, благо тундра позволяет лететь хоть на 50 метрах. Но при подходе к Черскому погода становится отличной — выглядывает солнце и полоса непогоды остается за нашей спиной. Перед нами огромное, широкое водное пространство. Это Колыма в низовьях. Оказывается, это могучая и полноводная река! Еще 15 минут, и мы заходим на посадку в аэропорт Черский. Стрелка топливомера колышется с большой амплитудой в такт с плесканиями остатков керосина в баке. По моим ощущениям остаток минут на 30 полёта, не больше. Нет, негоже так летать…
Садимся. Как всегда мы окружены вниманием. Сходится весь аэродромный люд.С нами знакомится и задаёт вопросы, одновременно пытаясь фотографировать, корреспондент SakhaNews Алексей Курило. Но моя забота сейчас — заправить борт. Погода звенит. Настроение хорошее от того, что долетели мы без приключений, и на этой волне мы совершаем дурацкую ошибку. Делаем вывод, что пока есть запал, настроение и остаток дня, надо лететь в Певек, минуя Билибино, которое в горах. Зачем нам шариться по горам? Можно обойти горный массив Анюйского хребта с севера, по кромке океана. Это дольше, но надёжней. Вторая моя ошибка — я не стал мониторить погоду на маршруте. Обычно я запускаю наш спутниковый Интернет и на планшете iPad начинаю смотреть синоптические карты и прогнозы. Почему-то сейчас мне подумалось, что погода не может меняться на небольшом пятачке суши — тут лететь по прямой всего-то около 300 км. Ну что это для могучей природы?
Однако, помня недавние нервы по поводу топлива, я прошу Витю залить помимо полного основного, еще 200 литров в дополнительный бак. При такой заправке наша загрузка предельно высока. Но уже приходилось летать с ней. К тому же, тут с Колымы как раз по полосе дует приличный ветер — он поможет быстро перескочить на косую обдувку несущего винта и недолго насиловать двигатель. Иду в здание аэропорта. Пока мне оформляют документы, встречаюсь с руководителем «Аэропорта Черский» Филютчиком Николаем Андреевичем. Директор аэропорта рассказывает о богатой прошлой истории авиации Нижней Колымы и о скудном дне настоящем. Интересный человек начальник аэропорта и очень интересно рассказывает. Видно, что человек он авиационный и всей душой болеет за авиацию. Но, к сожалению, мы должны лететь — прощаемся.
Мы уже находились на перроне и готовили вертолёт к полёту, когда к нам подъехал глава Нижнеколымского района Иван Павлович Суздалов. Он пригласил остановиться в посёлке, но увы, мы уже назначили себе цель и стремимся к ней. Нам приятно внимание и гостеприимство местной администрации, но с сожалением вынуждены попрощаться, чтобы завершить сегодня наш полёт уже в Певеке.
Тяжелый взлёт, но почти сразу на косой обдувке. Летим вниз по Колыме, в обход гор. Но чем дальше мы продвигаемся на север, тем тревожней на душе. Вот только что еще светило солнышко, а тут уже сплошная облачность и она всё ниже и ниже. Ого, наша путевая скорость 147 км/час, и это при том, что приборная 200 км/час. Вот это ветерок, причём весь встречный! Ветер с океана мне не нравится. Чем это закончилось — и тоже ближе к вечеру — на Таймыре, еще свежо в памяти. Боюсь выносных туманов. Их природа та же, как природы парка, идущего из морозильной камеры холодильника. Охлаждённый воздух с ледяного океана попадает на более теплую землю, и вся влага тут же выпадает в виде росы, вот вам и туман.
Я думал, что вдоль самого берега будут нулевые высоты, но ошибался. В некоторых местах сопки начинаются непосредственно из океана. Это самое хреновое. Нижняя кромка облачности тут так низко, что превышения в сотню метров уже в облаках. Путь вдоль берега преграждает довольно высокая гора. Слева океан затянут туманом. Справа — вход в долину. Смотрим по карте высот — низкая долина глубоко врезается в горный массив. Поскольку облачность тем выше, чем дальше от океана, есть шанс перескочить хребет в невысоком месте, там, где облака уже достаточно высоко. Но проходим всю долину — несколько десятков километров и упираемся в тупик. Тут горы растут и вершины в облаках. В одном месте перевал кажется довольно низким — ну может сотни три метров. Возвращаемся назад, лезем на перевал. Нет, тут начинается облачность. Но, судя по карте, этот перевал вот-вот, в какой-то сотне-другой метров. Мы решаем дойти до истока ручья по его руслу, перевалить на другую сторону и начать спуск по такому же ручью с другой стороны. Скорость снизил до 20-30 узлов, высота — пара метров. Поползли в тумане вдоль ручья. Видимость метров сто есть, так что куда летим — видно. Долетаем до истока ручья. Перед нами стена метров десять, не больше. Судя по карте высот — она и есть перевал на ту сторону хребта, но что сверху — не видно, а взлетать и терять видимость земли я не хочу. Виктор выходит из вертолета, берёт ручную рацию и восходит на стену. Докладывает — передо мной плоское место, для посадки пригодное. Дальше ничего не видно. Я взлетаю и сажусь рядом с Виктором — уже на плоскогорье. Мы забрались на перевал. Туман кажется становится плотнее. Уже не просто белизна, а она становится тусклей — закат. 27 июля на этой широте, согласно информации навигатора, полярный день закончен. Это означает, что солнце теперь заходит за горизонт и становится немного темней и холодней. Это — астрономическое начало осени. Снова ползём по плоскогорью к другой стороне, где должен брать исток другой ручей, текущий вниз. Он выведет нас в долину на другую сторону. Долетаем до края перевала. Перед нами — белая пустота! Вперед уже ничего не видно, а земля резко уходит вниз. Вниз идёт довольно крутой обрыв, как чашка до краёв заполненный молоком. Приехали! Летим обратно — и там то же самое. Мы в западне!
Чёрт его дери. Опять влипли. Зачем мы пёрлись на эту гору при сгущающемся тумане? Это азарт. Желание выползти как можно скорей. Как ослик за морковкой, мы лезли за спасением, пока не попали в ловушку. Второй раз мы летим под вечер, и второй раз мы попадаем в ту же самую ситуацию. Всё! Надо заканчивать летать вечером у океана. Только солнце способно бороться с туманом, но его придётся ждать до утра. На часах 22:00, а значит ждать придётся долго. Настроение на нуле. Есть не хочется. На улице сильный ветер с океана, несущий туман. Быстро стараемся утеплиться. Я снова надеваю штаны от BASK снизу, а сверху — джинсы. Опять достаём наши пуховики, в дополнение к ним — шапочки. Стало теплей. Но 5 минут на этом ледяном тумане и вся куртка мокрая. Смотрю на бортовой термометр, всего +3*С. Это даже холодней, чем было у бухты Гафнер Фьорд. А главное — ветер намного сильней. Витя резонно опасается диких зверей. Гора рядом с нами так и называется — «медвежья гора». Он достаёт ружьё и патроны.
Пока что-то еще видно, идем к краю обрыва, чтобы посмотреть, насколько он крутой и куда ведёт. Он и вправду крутой, 45-50 градусов. Спускаемся ниже и вскоре уже не видим верха. Но склон и не думает заканчиваться. Спустились метров на сто и пошли обратно. Бессмысленно. Всё равно придется ждать, пока туман рассеется. Вернувшись к вертолёту, пытаемся как-то устроиться в тесной кабине. Тут хотя бы не дует. Стекло уже непрозрачное от осевшего тумана снаружи. Вертолёт стоит так удачно, что мне удаётся, не выходя из кабины, сориентировать терминал Инмарсат на спутник и запустить Интернет. Погода довольно безрадостная, судя по данным метеопрограммы. Но интересно, что в Певеке, до которого отсюда сотни три километров, совершенно ясно! Да, вот они — выверты северной погоды.
Написав на Facebook о нашем положении и перекинувшись несколькими фразами с нашим штабом, отключаю связь. Батареи надо беречь, неизвестно сколько еще придётся сидеть. Вполне может получиться, что и не один день. Кое как найдя позу, каждый из нас начинает дремать. Я не могу уснуть. Думаю, как нам теперь спрыгивать с этой дурацкой горы. На этих мыслях день и закончился. Полночь.
P.S. Итог дня — пройдено 915 км за 5:22 летных часа
Вот и вторая наледь. Но вдоль нее тянется терраса, и мы пробуем обойти наледь стороной. Терраса все повышается, и мы попадаем в область моренных холмов: по этой долине когда-то спускался с гор большой ледник и нагромоздил у своего конца эти груды камней, возвышающиеся на полтораста метров над рекой. Дальше идти нельзя, и на реку также нельзя спуститься – слишком круто. Приходится вернуться обратно и все-таки пересечь и эту наледь. Она дается легче, и, невзирая на воду, сани снова мчатся вперед.
Теперь мы вошли в цирк – расширение в верховьях реки, куда стекались раньше мощные ледники из долин водораздельной гряды. По бокам этот цирк загроможден моренами, но середина его плоская и широкая, выпаханная ледниками.
Здесь, наверно с перевала, дуют сильные ветры; поверхность снега в крепких застругах, о которые бьются лыжи саней. Мы пересекаем цирк и подходим к южному его концу. Направо открывается чукотское стойбище – несколько яранг, громадные стада, пасущиеся на склонах гор. Пора и нам стать на ночлег: наша цель почти достигнута – мы дошли до водораздельной гряды.
Мы ставим рядом с санями маленькую палатку (большая осталась на базе у астропункта вместе с малыми санями, в ней живет Яцыно и ждет нас). Когда мы кончаем обедать, со стороны яранг показываются две нарты – чукчи не дождались нас и сами идут, чтобы услыхать «пыныль». Но упряжка странная – издали не разберешь, как будто везут нарты не олени, а какие-то другие животные. Когда нарты приблизились, то стало видно, что в них впряглись молодые чукчи и везут они двух стариков. Это довольно обычный способ, которым передвигаются старики. Летом их иногда носят на спине.
Один из пассажиров – старик очень дряхлый, с длинным красным лицом, с большим подбородком. Оказывается – это сам Теркенто. Мы смотрим на него с любопытством – вот он, первый богач этого края, который так вероломно поступил с нами. Немудрено, что он нам прислал самых плохих оленей, – ведь он настолько экономен, что предпочитает сам ездить на работниках, чтобы беречь своих легковых оленей. Если бы он видел, до какого истощения довели его оленей Лютом и Теулин!
Вряд ли совместимо с законами гостеприимства возбуждать сейчас вопрос о живо интересующей нас причине невыполнения подряда. Я ограничиваюсь тем, что рассказываю Теркенто все новости, какие знаю, – о ярмарке в Чауне, о судьбе его оленей, о чукчах, которых мы видели по пути.
Предлагаем суп с макаронами, но чукчи находят его несъедобным и отставляют в сторону. Чай с сахаром и сухарями заслужил полное их одобрение; по-видимому, несмотря на свое богатство, Теркенто редко видит «кау-кау». У него совсем нет зубов, и сахар ему разгрызает молодой чукча – его конь и нянька одновременно. Этот чукча, очень веселый, с зычным голосом, с грубым и темным лицом, охотно смеется шуткам и сам шутит. Мы расстаемся очень довольные друг другом. Чукчи сообщили нам названия соседних речек и обещали завтра в обмен на табак привезти оленя. Будем надеяться, что это будет жирный олень, достойный представитель стада. Сегодня, когда мы бродим по соседним горам, мы видим превосходных оленей – совсем не похожих на тех жалких одров, которые были высланы в Чаун.
Теркенто, по-видимому, живется неплохо, и он вряд ли склонен прибегнуть к самоубийству, которым еще недавно кончали свою жизнь многие чукотские старики и старухи. Когда тяжелые условия жизни становились непереносимыми для старика, он просил себя убить; часто просили о добровольной смерти страдающие какой-либо тяжелой болезнью. Это не результат плохого отношения родственников, а невозможность переносить тяготы кочевой жизни. Смерть тем более была желательна в таких случаях, что, по представлению чукчей, на том свете лучшие места для обитания отдаются людям, умершим добровольно. Они живут в красном пламени северного сияния и проводят время за игрой в мяч, причем мячом служит моржовая голова. По древнему обычаю убивали человека, просящего о смерти, копьем, или ножом, или из ружья или удушали. «Помощниками», или «провожатыми», выполняющими этот обряд, могли быть только мужчины, и лучше всего, если это делал сын. При удавливании могли помогать и женщины.
Со времени введения советского строя на Чукотке такие узаконенные убийства были запрещены, и мне не приходилось слышать о случаях открытого выполнения этого обряда. Но все же и в те годы иногда в глубине тундры внезапно умирал при странных обстоятельствах какой-нибудь старик, и смерть его, вероятно, была связана с этим обычаем.
Широкая долина Пучевеем позволяет пройти и дальше на аэросанях, но при выезде с базы, чтобы не перегружать сани, мы взяли с собой мало бензина, и поэтому рискованно еще дальше углубляться в горы. Приходится ограничиться экскурсией на лыжах. Обычно мы с Ковтуном совершаем эти экскурсии отдельно, потому что объекты наших работ различны. Денисов, если у него нет работы по ремонту аэросаней, присоединяется иногда к одному из нас, но большей частью идешь на работу в полном одиночестве. Высокие обрывы гор с черными коронами утесов, черные осыпи, белые скаты и белые блестящие долины – и ни души. Здесь уже редко встречаются зайцы и куропатки. Весеннее солнце ярко светит, и, чтобы не заболеть снеговой слепотой, приходится надевать темные очки.
Выше цирка, где мы стоим, долина Пучевеем суживается, потом опять расширяется, и попадаешь в другой цирк, еще более обширный. Здесь по руслу реки видны кое-где маленькие кустики, и сюда работники Теркенто приезжают за дровами. За этим расширением тянется гряда мрачных обрывов, и через разрыв в ней можно попасть на южный склон хребта, но у нас мало бензина: следовало бы найти проход к Малому Анюю.
Я сижу на моренном холме в глубине цирка и, глядя на юг, мечтаю о том, как мы едем дальше, как раздвигаются горы и вдали открывается широкая долина Малого Анюя.
Рядом со мной круг камней, ограждающих место, где лежал, очевидно, труп, – это чукотское кладбище. Труп давно растащен песцами, и остались одни обломки нарты, на которой привезли сюда покойника.
Обратный путь на аэросанях через наледи, к нашему удивлению, не представил больших трудностей. За эти два дня, что мы провели здесь, опасные области снежной каши у нижнего конца наледей увеличились ненамного, и мы свободно обошли их. Вместе с поземкой, дувшей нам в спину (ветер переваливал через хребет с юга и, не ощутимый еще вверху, превращался в пургу на окраине хребта), мы примчались полным ходом к базе. Яцыно, соскучившийся за три дня одиночества, бродил в кустах неподалеку в поисках куропаток.
Анюйский хребет пройден
Ты идешь на юг. В тучах перевал.
Лес лежит внизу, кончилась трава.
Только скаты скал, только снег и лед.
Наши соседи, чукча Эттувий со своими товарищами по стойбищу, сегодня откочевали на запад, вдоль предгорий хребта. Мимо нас потянулись связки нарт с детьми, а потом пастух прогнал несколько десятков оленей – весь мясной и транспортный фонд этого бедного стойбища. Мужчины, конечно, проехали вперед на легких нартах и остановились на несколько минут возле наших аэросаней.
Пора и нам двигаться на запад. Вместо того чтобы возвращаться опять в Чаун через громадную Чаунскую равнину, мы проедем вдоль подножия Анюйского хребта и выберем новое место для базы в верховьях Лелювеем – большой реки, истоки которой прорезают хребет до самого водораздела (нижнее течение ее мы пересекали недавно на оленях).
Аэросани все больше радуют нас. Они двигаются так быстро и легко, что кажется, нет уже для них непреодолимых препятствий. Снежные поля мчатся навстречу и уходят назад. Поднимаемся все выше, на пологие склоны холмов; сзади остается ровный след – три колеи или, вернее, лыжни, и по ним весело стремится вторая машина. Я впереди, на «флагманской» – на малых санях. Они легче и прокладывают путь. К западу снег становится глубже, ход замедляется, мотор начинает перегреваться. Но вот мы спускаемся в долину Лелювеем. Река глубоко заходит в хребет, громадная треугольная впадина замещает здесь предгорья и подходит вплотную к высоким горам. Множество притоков Лелювеем, выходящих из хребта, пересекает равнину. Надо выбрать базу в вершине этого треугольника, чтобы от нее можно было проникнуть в любую долину.
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
| Анюйский хребет | |
| / / 67.196583; 165.8578500 (G) (Я) Координаты : 67°11′47″ с. ш. 165°51′28″ в. д. / 67.196583° с. ш. 165.8578500° в. д. / 67.196583; 165.8578500 (G) (Я) | |
| Страна | Россия Россия |
Анюйский хребет (Южно-Анюйский хребет) - горный хребет в России . Расположен в Чукотском автономном округе между реками Большой Анюй и Малый Анюй . Наивысшая точка Анюйского хребта - пик Советской Гвардии (1775 м).
Анюйский хребет является частью Восточно-Сибирского нагорья . На севере он граничит с Восточно-Сибирским морем , на востоке - с Анадырским хребтом , на юго-востоке - с Анадырским плоскогорьем , на юго-западе - с Колымским нагорьем , и на западе - с Восточно-Сибирской низменностью .
Напишите отзыв о статье "Анюйский хребет"
Ссылки
- Южно-Анюйский хребет // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
| Это заготовка статьи по географии Чукотского автономного округа . Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Анюйский хребет
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
